СЧАСТЛИВЫЙ ДАР ТВОРЧЕСТВА.
Талант к живописи у Ярослава Зяблова проявился рано. Юность будущего художника (он родился в Москве в 1977 г.) оказалась связанной с Одессой, лучезарным светом юга. В местном художественном училище и на первых выставках его этюды заметно выделялись своей красотой, небанальностью мотивов, поэтичностью. Та же благотворная тенденция сохранялась в годы учёбы в Российской академии живописи, ваяния и зодчества. Вернувшийся в столицу юноша поступил в неё в 1997 г. Многому научившись у педагогов, Я. Зяблов избежал эпигонства, пресловутого «музейного» колорита, а в позднейшие за учёбой годы и бездумной «красочности». Его неизменным творческим богом и учителем являлась реальная природа.
Выход к самостоятельной творческой практике раскрыл новые горизонты. Взрослое постижение жизни родного города, раскрытого сердцу окружающего мира научило чувствовать гармонии сдержанно-благородных тональностей и красок среднерусской природы. Всё это освобождало его холсты от черноты. Запечатлённые мотивы, наполненные красками весны, лета или осени, переходили с картонок на холсты не механически. Искомый результат выявлялся через освобождение сюжета от случайного, осмысление образности замысла, шлифовку лучшего из всего сделанного.
Постепенно ширилась география поездок, росло качество его работ. Имя обретало известность не только у специалистов, но и среди посещавшей московские выставки широкой публики. В 2002 г. в Центральном Доме Художника состоялась первая персональная выставка произведений Я. Зяблова. Зрители увидели, помимо московских тем, впечатляющие итоги поездок по России (Суздаль, Соловки, Ярославль) и по зарубежью (Болгария, Франция, Испания, Португалия). В 2006 г. в галерее «XXI век» автор представил, кроме других холстов, интересную сюиту полотен «Двенадцать месяцев» и серию картин, посвящённую красоте столичного природного заказника «Сетунь». Вскоре появились многочисленные воспроизведения его работ в различных изданиях: альбомах, журналах («Белый город», «Юный художник» и пр.)
Сегодня автор с кистью в руках продолжает изучение и отображение окружающего мира. Поездки на Русский Север, к серебристой прохладе его быстрых лесных рек, в низовья Дуная, к поэтическим просторам Таврии (2009 г.), одесским степям (2010 г.)
дарят новые интересные мотивы. «Не столько важна перемена мест, сколько связанная с этим возможность «промыть» глаза к новому звучанию света, к цветовым нюансам отображаемой природы, желание вновь и вновь пережить в сердце красоту России» - отмечает живописец. Одарённый колорист верен реалистической образности своего искусства. Примечательная особенность его творчества – постоянная работа на пленере. Это касается даже больших композиционных холстов, когда отношения света и цвета, игра теней постоянно уточняются на натуре. Тёплые коричневатые всполохи на коре старых деревьев соединяются с ликующими голубовато-синими тенями на уплотнившейся корке весеннего снега. Полнота буйных цветовых рефлексов заливает осенённую зеленью неширокую тропинку. Краски отгрохотавшей над лесом грозы дарят ощущение свежести воздуха, счастливой встречи с многоцветьем летней радуги.
Можно справедливо говорить об умении Ярослава Зяблова строить композиции своих полотен, работать с полутонами, массами цвета в его больших отношениях. Уместны размышления о точности, особенностях показа прямых, скользящих, падающих теней или понимании автором логики отражений, оптики цвета. Любой знаток добавит добрые слова об изысканной культуре живописного мазка. Несомненны тонкость или декоративно-бунтарская выраженность подмеченных им в природе цветовых контрастов. Загадка увлечённости искусством, ощущение открытой людям дивной бескорыстности творчества всё равно остаётся. В этом заключена вечно манящая нас многогранность подлинного таланта.
Владимир Погодин,
историк искусства.
Интервью. «Литературная газета»
Ярослав Зяблов – известный, перспективный и – сегодня это нечасто – удачливый художник. Он много выставляется. Экспозиции с его пейзажами одинаково интересны как отечественным, так и зарубежным зрителям. Картины запоминаются и привлекают поэтическим отображением реальной природы. Побывав в ряде крупнейших европейских стран, в Америке, изнутри увидев местную художественную практику, он вернулся домой ещё более уверенным в своей творческой позиции. Это нежелание следовать сиюминутной моде, подчиняться нормам «мейнстрим» позволяет ему оставаться самим собой. Уже в Одесском художественном училище он критически относился к модным в ту пору «последователям Кандинского», что отличало его от некоторых сверстников. Сегодня, многое зная и умея. Он остается верным себе. А это уже позиция. Заметим – нечасто встречающаяся.
Ярослав, не секрет, что Ваши родители художники, скажите, это повлияло на Ваш выбор профессии?
Меня с детства окружали люди, так или иначе связанные с искусством. Все они были увлечённые и живущие интересно. Каждая мастерская – скульптора, художника кино, кузнеца или керамиста - имели свой особенный облик. Это рождало чувство постоянного, запоминающегося удивления. Но в детстве живописцем быть не собирался, привлекало много других специальностей - архитектура, тайны ювелирного мастерства.
Однако Вы все же решили поступать в художественное училище. Скажите, почему в дальнейшем ваш выбор пал на Академию живописи, ваяния и зодчества, не жалеете, что закончили именно эту художественную школу?
На последнем курсе училища я всерьез задумался, куда поступать дальше. И решил поехать, посмотреть своими глазами в Киев, Питер, Москву. Везде предлагали платное обучение. Об Академии узнал случайно. В книжном магазине на глаза попался буклет академической выставки, там был телефон и адрес. Позвонил и приехал. Шел просмотр студенческих работ. Он уже заканчивался. На кафедре пошли навстречу, провели по закрывавшимся мастерским и в процессе беседы согласились посмотреть мои работы. Отметили, что сильный рисунок и хороший цвет. Сказали, что есть шанс, посоветовали приехать на экзамены. Само здание, где работали Левитан, Коровин, Саврасов, Поленов и многие другие замечательные мастера, произвело незабываемое первое впечатление. Условия, в которых учились студенты показались, просто сказочными. И главное, самое ценное - традиции академической школы, возможность учится мастерству без всяких «…измов».
Сомнений не осталось, поступать только сюда! Пусть не с первого раза, рано или поздно, все равно поступлю. Хотя многие отговаривали, уверяли, что без «блата» попасть туда нереально. Поступил с первого раза. Учиться было трудно, но очень интересно. Манеру письма не навязывали. И сейчас я считаю нашу Академию лучшим учебным заведением, заметьте бесплатным и безБлатным.
Скажите, чье мнение о Вашем творчестве для Вас важно?
Мне важно мнение любого зрителя, ведь я выставляю самое сокровенное, выношенное в сердце. Всегда переживаю при этом, открываюсь, не зная, чего ожидать. Я перечитываю все отзывы и комментарии к моим работам. Как приятно, когда твоя работа нравится! Это эмоционально заряжает. Сложнее с незаконченными работами, их показывать можно далеко не всем. Лишь единицы имеют такт, что бы подсказать и не навредить. Разумеется, что на выставке, рядом с другим сделанным, отчётливей – в сравнении – видишь и огрехи. Тут работа чаще всего переписывается – в куске или дописывается. Но каждый раз это учитывается в будущем. В отдельных случаях полностью переписываю картину заново.
В 2003 году Вы закончили Академию и сразу же оказались в числе преподавателей. Потом ушли в «свободные художники». Собираетесь ли вернуться к преподаванию в будущем?
У нас в училище был замечательный педагог – Виталий Мурсалович Аликберов. Он являлся прекрасным рисовальщиком, отличным колористом. При этом ни перед кем не пытался казаться «солидным». Это проявлялось с коллегами, с учениками и лишь прибавляло уважения. Подобное запомнилось. Поэтому и мне – помня учителя – не хотелось мастерить искусственный пьедестал. Было очень полезно общаться с молодыми художниками. У них очень свежий, небанальный взгляд на искусство и реальности жизни. Они полны энтузиазмом и воодушевлением. С ними интересно. Это заряд положительной энергии, который дополняет твоё ощущение мира. Вместе с тем, преподавание всегда привязывает к учебному заведению, с его графиком работы, отчётностью и распорядком. Я всегда пишу с натуры и для меня очень важна возможность в любое время выехать на пленэр. Поэтому выбрал творчество, природу, свободу. Если в дальнейшем буду преподавать, то скорее в форме мастер-классов, совместных пленэров.
Вы много путешествовали, расскажите о впечатлениях.
Я с детства мечтал о странствиях и приключениях. Перед глазами пример отца. Он азартный путешественник. Долгое время являлся рулевым восстановленной по рисункам на вазах древнегреческой диеры «Ивлия». Я тоже не отставал. Довелось заниматься горным туризмом в Крыму, и водным – на Южном Буге и в Карелии, ходил на яхте, соревновался в международных регатах. В 2000-2001гг. участвовал в научно-исторической экспедиции «Маршрутами древних мореплавателей». Мы шли в Атлантическом океане на реконструкции древне-финикийского парусного судна «Мелькарт». Поездил по Европе, неоднократно был на Соловках, на Кольском полуострове. Радовали также Суздаль, Владимир, Ростов. Везде со мной этюдник.
Впечатления от дорог - это тема для отдельного разговора. Она почти всегда отображается в этюдах, созданных позднее картинах. Всегда хочется поскорее выехать за город, туда, где нет толчеи и еще осталась нетронутая природа.
Как вам удается заниматься только творчеством, в наше время у художников это нечасто получается?
Это действительно очень непростая задача. Надо знать чего ты действительно хочешь. Приходится противостоять искушениям быстрого обогащения, полностью отдаваться творчеству. Многие не выдерживают. Пишу то, что мне нравится, а не то, что можно продать. Для меня предпочтительней не работать на заказ. Это началось в институтские годы и продолжается по сей день. С некоторыми коллекционерами сотрудничаю, дружу уже много лет. Особенно благодарен за поддержку и доброе отношение Ивану Ивановичу Переверзину. Когда пишу на пленэре, ко мне часто подходят люди и спрашивают: пишу для себя или на продажу. Я всегда честно говорю, что пишу для себя.
Чем для вас предпочтительна современная реалистическая живопись?
В ней понятны и значительны в своей логике профессиональные критерии. Когда учился в училище, существовала мода на Кандинского. Ряд преподавателей являлся просто фанатиками этого мастера. Свои взгляды они настойчиво прививали ученикам.
В абстракционизм он пошёл – и это было его право – лишь получив первоклассную профессиональную подготовку. Одесское училище в ту эпоху славилось на всю Россию. Но к чему второй Кандинский или его третьесортные подражатели? В реальной природе неповторимы цветовые акценты, свет и его жизнь, звучание в натуре. Всегда завораживает глубина пространства, таинственность неба. Отражения в воде, разность силуэтов деревьев, ветер над полями, ритмы теней. Разве это передашь отвлечённо-разноцветными пятнами?
Что именно нравится в живописи?
Да, все! Запах льняного холста и масла в красках. Сама работа над картиной и этюдами. Образ жизни и круг общения. Интересно видеть работы других художников. Величайшее чудо для меня, воздух и свет в картине. В полотна великих мастеров всегда можно мысленно погрузиться, Ощутить иллюзию запахов, звуков - это настоящее волшебство. Люблю посмотреть хорошую живопись. Не только из профессионального интереса, а ради эстетического удовольствия. Произведениями некоторых художников - Коровина, Левитана, Жуковского, Поленова, Левченко, Колесникова, Похитонова, Грицая, Стожарова - можно любоваться часами. Хотя некоторые и так видел музеях до этого неоднократно. Такие же переживания остаются не только от полотен русских художников, но и от увиденных в Лувре, в Прадо – Рембрандта, Вермеера, Ла Тура, Рубенса, Терборха, Веласкеза, Моне, Коро. У Терборха вся гамма приближена к гризайли. Всё сдержанно, на тончайшей цветовой проработке. У Моне напротив – звучание красок повышено, почти утрировано, но сохраняется точность цвето-тоновых отношений. Это очень поучительно.
Вы пишите этюды с натуры, скажите, как они превращаются в картину?
С натуры пишу не только этюды, но и большие работы. В этом случае создается совсем другое ощущение и от написанной работы и от самого процесса. Конечно, проще работать в теплой и комфортной мастерской. Но я не променяю впечатления, которые получаю от неповторимости, неисчерпаемости природы на удобства. Мое вдохновение обитает на открытом воздухе. Полотна, написанные с натуры отличаются своей поэтической эмоциональностью. Они живые, в них особая энергетика высшего порядка.
Сначала я пишу небольшие этюды– это поиски мотива, композиции, цветового решения. Если что-то удалось и просит продолжения, то прихожу на то-же место с большим холстом. Этюд помогает закрепить первый восторг от натуры. В этюдах пытаешься добиться законченности, а в картине сохранить свежесть чувства. Замысел картины возникает необъяснимо. Иногда приходится долго искать выражение образа, а бывает, что рождается сразу – как строчки стиха. Все зависит от состояния, настроения, которое хочешь передать. Порой в родных местах ходишь годами мимо и ничего не замечаешь. А потом в обыкновенном открывается необыкновенное.
Ярослав, почему вы не изображаете в своих пейзажах человека?
Для общения с природой не нужен никто. Уединенное созерцание – вот искомое состояние. А когда человек появляется на картине, он становится центром внимания. О его присутствии может сказать тропинка , лодка, пустые качели, стог сена. Моя тема и есть человек в природе, но этот человек - зритель. Мои пейзажи самостоятельны, это не «задники» для жанровых сцен. Природа обновляется каждый день. Надо быть возможно ближе к натуре, соприкасаться с ней чаще и непосредственнее. Мир надо видеть своими глазами, а не под влиянием другого художника. Я пишу не быстро. Каждый холст подразумевает много сеансов на пленэре. При нужном тебе состоянии света и цвета. Потом работа долгое время «зреет» в мастерской. Что-то в ней убираю, добавляю, обобщаю. Бывает так, что и маленькую работу пишу месяцами.
В мире великое множество красивых мест и всякой удивительной экзотики. Все это интересно увидеть, поработать там какое-то время, пообщаться с людьми. Но все же, что бы понять душу того, или иного места, надо в нем жить. Работы за границу я продаю неохотно, хочется иметь возможность их увидеть и выставить, безвозвратно работы почти не уходят.
Что бы Вы хотели сказать или пожелать своему зрителю?
Живописью говорю то, что невозможно выразить словами. Как сказала моя маленькая дочь: «хорошо нам художникам, нарисуешь что-то красивое и радуешься». Вот к этому и стремлюсь – сделать и порадоваться. Найти себя в искусстве и продвигаться к цели. Всегда говорю себе: делай так, как нравится самому. Выбрать свою дорогу и идти по ней – уже счастье.
|
